Уникальная натура отразилась в визуальном исследовании Мари Сокол «Вещь. Жизнь. Смерть». В нём автор рассматривает отношения человека и вещи в условиях отчуждения последней. Художница искала предметы, которые сегодня вышли из обихода. Те, которые превратились в знак времени, став объектами этнографических исследований.

Мари Сокол коварно запутывает нас: она наносит изображения неиспользуемых в быту предметов на другие неиспользуемые в быту предметы. В этих новых отношениях вещей нет очевидных смысловых связей. Но автор упорно предлагает эти связи искать.

Художник и куратор Дина Гимадиева, исследуя ландшафт, в котором расположена дача Рябушинских, тонко прочувствовала состояние этого места. Окрестности полны оставленных домов и сорной травы. Автор определяет это как «unheimlich» — категория, которая описывает феномен бездомности, бесприютности. Слова, объясняющие это явление, напрашиваются сами собой — гарь, сор, пыль, дым, сон — всё то, что связано с эстетикой обветшалого и, кажется, очень давнего прошлого. Хлесткие и грубые, они написаны сорной травой — вечной спутницей заброшенных мест и состояний.

В серии паблик-арт объектов «Сор» репей будто готовится затянуть стены, пока еще жилых и живых домов, буквально описывая возможный в скором будущем ход событий.

Художник Слава Замыслов приехал в резиденцию с четкой идеей проекта — найти феномены места. В поисках редкого и уникального он изучал близкие к даче территории с необычными промышленными зданиями и старыми заброшенными домами. В этих объектах автор надеялся увидеть искомое Грандиозное, но нашел его в итоге в простых и случайных фрагментах пути.

К выставке художник сделал признание:

Я старался, но не нашел.

Их не существует.

Всех можно убедить.

Они — обман зрения.

Игра воображения.

Я старался и нашел.

«Выпавшие места» — это поэтический проект Ивана Туголукова, в котором он предлагает новый тип экскурсии. Этот экскурсионный маршрут не привязан к географическим координатам и памятным местам, а в его основе – не история места, а история человека, его воспоминания и переживания.

Всё складывается «здесь и сейчас» в декорациях города [Вышнего Волочка]: аудио-гид транслирует записи случайных событий и поэтических образов, человек идет.

Художник предлагает написать новую локальную историю места, которое давно не говорило живым голосом. Слушайте и пишите свою.

Услышать работу можно на soundcloud.com

Работой «Это было в 4.00 утра» Анна Афонина фиксирует момент, когда восприятие реальности стало для неё сверхчувственным: свет — ярче, цвет — сочнее, звуки — громче, эмоции — сильнее. В легкой и прозрачной инсталляции автор рассуждает об утрате. Здесь она запечатлевает своё «визионерское переживание» — уникальное состояние непосредственного погружения в событие. В этих условиях многократно увеличивается способность видеть и представлять действительность, чувствовать её, проживать, быть.

Это было в 4 утра

когда ещё невидимый пожар

только для меня прижимался к вещам

частота огней на болоте

он не сгорал

он длился

он назывался

в процессе творения

огнём

у вещей он вытаскивал жало

для безопасности между ночью

и днём

в неназванном времени суток.

Ханни Гражданик, (род. в 1933), "Антология польской поэзии" (1965 г.)

Один из кураторов арт-резиденции, художница Татьяна Корчагина давно работает с фасадной сеткой, вписывая её в природные или городские ландшафты. Через этот очевидно нехудожественный материал автор рассуждает о вполне художественных проблемах – границах и преградах. В резиденции у материи открылись новые смыслы.

Зеленая строительная сетка, «обнимающая» фасады домов

в городах — прямой намек на скорые ремонтные работы. Но часто она скрывает облик домов так долго, что буквально врастает в здание. В объекте «Проводимость» сетка уже стала частью дома и теперь она заполняет пустоты, связывая его разрушенные части.

Татьяна Корчагина в паблик-арте «Проводимость» предложила художественный сценарий восстановления связей фрагментов здания. Но как быть с восстановлением фрагментов жизни дома? Жизнь на даче Рябушинских начала угасать в тот момент, когда её окончательно расселили (в советское время здесь располагался многоквартирный дом). Уехавшие в 2000-х годах жильцы оставили вещи, будто не желая расставаться с местом навсегда. И место их ждет.

В звуковой инсталляции «Амплитуда. Пробуждение» зафиксированы повседневные нематериальные артефакты: запахи, звуки, состояния, которые в своих полуразрушенных пространствах воспроизводит дом. Он был разбужен приехавшими в резиденцию художниками, но авторы вскоре уехали.

Художница Юлия Абзалтдинова задаётся вопросом: что движет человеком, рвущим старую фотографию? Ведь это делается не только для расхламления, это действие сопряжено с куда более сильными эмоциональными мотивами. Сюжеты на таких выцветших карточках могли быть забыты «за сроком давности» или сознательно вычеркнуты из настоящего, а может быть просто перестали вызывать у владельца теплые чувства. Объединяет их то, что воспоминания на них оказались больше не нужны.

В арт-резиденции «Дача Рябушинских» автор, через разорванные фотографии и интервью, где местные жители делились причинами уничтожения этих фотографий, знакомилась с их частными историями. После, бережно сшивала разорванные фотографии красной нитью. Это сценарий возвращения воспоминаний на место, где они вновь обрели целостность.

Фильм «Перемена участи» Янины Черных о другой стороне дома, о «месте-для-вещей», где человек больше не нужен. Дом, по сценарию автора, постепенно отчуждается от своих жителей, наполняется собственной таинственной жизнью и вскоре становится самостоятельным существом.

За кадром - голос резиденции 2019 Иван Туголуков.

Увидеть фрагмент видео можно в нашем аккаунте на Facebook

Художники анонимной арт-группы «Хочу Быть Соковым» в своей инсталляции «Утопия «Микроген» исходят из безграничных возможностей современной науки. «Уже сейчас существуют технологии, способные воспроизводить небольшие детали разрушенных или утраченных скульптур. Еще чуть-чуть и ученые обратятся к архитектурной практике. И сегодня очень важно собрать "биологический" материал, который позволит сохранить архитектурный геном, ведь в нём содержится вся информация, необходимая для построения и поддержания "организма" здания». Для итоговой выставки художники создали своеобразную лабораторию, для которой собирали "архитектурный геном" – старую краску, штукатурку, расслоившиеся щепки деревянных деталей, газеты, наклеенные под обои, паутину и сажу из печки — всё, из чего состоит сегодняшнее здание.

Эта лаборатория материалов стала полем иронической дискуссии, где авторы рассуждают о том, как должно происходить воссоздание дома и что именно должно быть восстановлено.