Embedded Files
Итоговая выставка резиденции Дача Рябушинских в 2022 году получила название «Female true» и оно выражает одну из важнейших связей нашей локации с городом.
Хлопчатобумажный комбинат — главное предприятие Вышнего Волочка. Его история начинается во второй половине XIX века и так сложилось, что система работы строилась на частичном ранжировании этапов производства, с учетом критериев сложности и тяжеловесности. Так, возникали мужские и женские компетенции.
При этом, физически тяжелое производство время от времени попадало в введение женщин, например, во время и после мировых войн ХХ века, экономических кризисов. Подготовка кадров, традиционно, велась на производстве через систему передачи опыта от старшего «поколения» к младшему. Эта практика в женских профессиональных сообществах предстает наиболее комфортной и продуктивной, что, вероятно, связано с понятным механизмом такой коммуникации на уровне семейных отношений.
Тема «Female true» (созвучная в русском языке с «женский труд») задает вопросы о коммуникации внутри семьи и преимущественно по женской линии, которая не прерывалась (или минимально прерывалась) событиями кризисного толка. Проекты этого года фиксируют межпоколенческие отношения через память и бытовые практики, поднимают вопросы о том, как в разных семьях передавался опыт, каким ремеслам учили, какие ритуалы сохранялись, какие воспоминания оказались нестираемыми.
Кураторы летней арт-резиденции «Дача Рябушинских»
Анна Леготина и Мари Сокол
АЛЕКСАНДРА ДАЛИБАХ
«UNTITLED»
Музыкальная композиция вбирает в себя акустические фрагменты Вышнего Волочка – гул завода, звук старой грампластинки, найденной на даче Рябушинских, музыкальные ассоциации худжоницы, спровоцированные самим местом. В результате – вы можете буквально прослушать город и даже протанцевать его.
НАТАША ПЕТРОВА
«ФАНТИКИ»
объект
«Фантик от конфеты, блестящая обертка – вещи, на первый взгляд, ненужные и путь их прямиком в мусорное ведро. Но для меня в детстве нарядные блестящие фантики были сокровищем, которое я собирала и бережно хранила в коробочке.
Такие сокровища-безделицы для ребенка становятся важными находками или знаком пережитого опыта. Но взрослого «мусор после конфет» оставляет безразличным.
«Моя работа непосредственно связана с детскими
воспоминаниями, которые сохранились после поездок с бабушкой Светой и дедом на Лесное озеро под Вышним Волочком. Воспоминания о том времени я считаю своей «коробочкой с сокровищами» и храню их в себе до сих пор.
Они влияли на меня тогда и продолжают сейчас.
«Фантиками» я хочу зафиксировать те моменты своей жизни в конкретном отрезке времени – кусочке жизни в палаточном лагере на озере с бабушкой Светой и дедом.
«Объекты в коробочке с сокровищами подобны
воспоминаниям – запрятанные или сокрытые, искренние, личные. Они упакованы в спичечные коробкú – еще один предмет коллекционирования в недавнем прошлом – и настойчиво требуют своего "открытия"».
ОЛЯ ГРИГОРЬЕВА
«СКАЗКА ПРО ОДНУ ДЕВОЧКУ, ЕЁ БАБУШЕК И КАКИХ-ТО ЗЛОДЕЕВ»
текст, объект
Текст Оли Григорьевой «Сказка про одну девочку, её бабушек и каких-то злодеев» это бесконечный пирог с красивой формой и идеальным срезом - сказка полна временных и смысловых наслоений. Она состоит из кусков автобиографии, воспоминаний, мистификаций, сказочных сюжетов и оборотов, которые уточняют выбранную литературную форму.
Простыми доступными словами Оля Григорьева запутывает, обещает легкое прочтение. Но зрителю удерживать внимание непросто, ведь текст сказки документирует опыт наговаривания – потоковое изложение «бездельных» разговоров, повседневных сиюминутных размышлений, бесед с мамами, бабушками. Как нить тянется из клубка, так сюжеты здесь следуют один за другим, тянутся вереницей мелькающих тем, растаскивая читателя в пространстве и времени и наполняя его под завязку впечатлениями и воспоминаниями о своих собственных сказках.
«У сказовой формы нет правил, но есть признаки. Cказ – это всегда спонтанная устная речь, неподготовленная заранее или вышколенная. Сказ – это негромкая беседа, под вечер, где не обязательно улавливать смысл всего целиком. Сказ даже чем-то похож на сон, где одна мысль цепляется за другую, как происходит в любой устной беседе. Ткань этого текста похоже на лоскутное одеяло. В основу легла переработанная сказка писательницы, которую она начинала сочинять еще в детстве со своей бабушкой. В сказочные фрагменты о девочке вкраплены разговоры на крыльце дома резиденции, поездка в поезде до Москвы, дневниковые записи, и моя семейная история по женской линии».
РИНА ВОЛЬНЫХ
«ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ РАБОТА»
объект
«Институциональная работа» приглашает посидеть за круглым столом. Она примиряет и стирает оппозицию между персональным и общедоступным, дореволюционным и советским, профессиональным и кустарным. За этим столом отменяются оценочные суждения «хуже-лучше», а любая история становится ценной и важной.
Скатерть Рины Вольных рукотворна и представляет собой поле диалога разного прошлого: узоров русского модерна и советских наивных орнаментов. Каждый из этих орнаментов был придуман профессиональными художниками указанных эпох, но в «Институциональной работе» преображается через женское домашнее ремесло. Фигура кружевницы здесь ключевая и раскрывает наблюдателя – персонажа, бесстрастно фиксирующего культурные и исторические слои, нежно и внимательно обращаясь с каждым из них. Скатерть стелется на стол, провоцируя образ коллективности, ситуации встречи, но на ней вышиты вполне персональные данные - фамилии. Так было принято в практике гостеприимства усадебной культуры начала ХХ века, когда хозяйка дома вышивала оставленные гостями автографы, но у Рины Вольных это имена бывших жильцов дома – советских гостей в дореволюционном доме.
Домашний текстиль понимается художницей самой прочной, надёжной и эффективной основой для сохранения истории и, в отличие от хрупкой и подвижной идеи музея, не слишком чутко реагирует на внешние изменения, не стирает и не переписывает.
«Руки. Молодые и взрослые, в труде и отдыхе, в быту, в творчестве, на фабричном производстве, сильные, нежные, уставшие». Настя Перл снимала руки участниц резиденции, жительниц ближайшего фабричного поселка, а также работниц вышневолоцкой фабрики. Все они рассказывают свою
жизненную историю, делятся опытом персональной двойственности.
/ Видео «Абсолютный жест» – первый эскиз к большому исследованию, результатом которого станет документальный фильм. Это своеобразное посвящение двойственности женской природы,вбирающей в себя социальное и натуристическое, рабочее и семейное, сильное и нежное, разное и многое. /
АРТ-ГРУППА ХОЧУ БЫТЬ СОКОВЫМ
«САЛАТ, КОТОРОГО НЕТ»
инсталляция
В каждой семье есть фирменное блюдо. У моей бабушки был
такой салат «Хадера», суть которого в послойном складывании цветных ингредиентов в высокий салатник. Я выкладываю консервированную рыбу, размятую вилкой, красный болгарский перец, яйцо – 4 шт., зеленый болгарский перец, консерви-рованную кукурузу, майонез, зелень по вкусу. И не дай бог перепутать слои – дорого обойдется.
И в страшном сне я, взрослая, начинаю делать салат и
понимаю, что не помню последовательность складывания
еды. Драма усиливается, когда Google не выдает нужные
результаты по салату «Хадера», как будто его не существует.
ОК, гугл. Этот салат остался только в моих воспоминаниях?
Натюрморт «Салат, которого нет» - попытка сохранить память
повседневности моей семьи, её внутреннюю мифологию.
АЛЕКСАНДРА ДАЛИБАХ
«НАМ ЕЩЕ ПОЗДНО ПРОЩАТЬСЯ»
объект
В объекте «Нам еще поздно прощаться» смыкаются образ леса, чувство дома и фигура бабушки по имени Идея. На их стыке рождается тотем – традиционное выражение первопредка. Александра Далибах тоскует по воспоминаниям о бабушке, которые с каждым годом становятся всё менее видимыми, и реконструирует своё прошлое из материалов сегодняшнего дня.
«Мою бабушку звали Идея. Она была главой нашего семейного клана и сейчас преобразилась тотемом. Этот тотем – часть священного березового леса, куда мы ходили вместе с бабушкой, и с которым я прочно ассоциирую мою
бабусю. Благодаря ему я утоляю жажду воспоминаний. Она говорила: в глухой деревне лес — кормилец. Поэтому каждый день мы ходили в поход, который сопровождался напутствием: «лес — божья пазуха, а нам туда и дорога», историей или разучиванием песни или молитвы. Эти тексты рассказывала моей бабушке её бабушка, а ей – её».
МАРИ СОКОЛ
«СОН ПЕРЕД ПРЫЖКОМ»
Повелел царь своим сыновьям жениться, да поиск невест не так прост, как кажется. Не всякая подходит. На Руси девица, готовая «сбросить шкурку царевны-лягушки» и вступить в брак, должна пройти процесс инициации – перехода в новый социальный конструкт. Во время этого ритуала девица говорит с подружками, мамками, няньками... Постепенно этот разговор погружается в сон, где происходит метаморфоза.
Находясь в полуреальности персонаж в кадре пытается уловить состояние перехода: Она чувствует грядущую новую социальную роль и примеряет её. Она нараспев говорит про сон и грядущее замужество, поёт колыбельные, причитает о том, что снилось. Она в этих снах ощущает переход абсолютно реальным, ощущая его кожей. Той кожей, что девица уже скинула.
Работы представленные на выставке, так же можно посмотреть на странице Арт-резиденция «Дача Рябушинских» в Facebook
Также Вы можете написать письмо на почту artdachar@gmail.com и поддержать таким образом, традиции эпистолярного жанра.
P.S. Мы всегда рады пожертвованиям любого размера, а также поддержке культурных институций и других организаций, трепетно любящих искусство и желающих поддержать нашу инициативу. В свою очередь, мы найдем способ отблагодарить Вас не только теплой дружбой и добрыми словами.
Google Sites
Report abuse