Марина Демченко в работе «Белые пятна» обращается к природе коллективной памяти и открывает, что случайные вещи легко могут стать стартом для запуска самых скрытых или нежелательных воспоминаний. Хотя и желательных тоже, ведь память сама выбирает, какие события должны быть законсервированы. С помощью метафоры консервации художница разбирается с событиями своего прошлого и через фрагменты, кусочки, осколки и обрывки заполняет личные белые пятна, запоминая их – завязывая

«узелки на память».

«Я хочу помнить то, что для меня ценно и уже ушло. Хочу понести это в будущее легко и светло, без тяжелых сожалений. Этот дом [Рябушинских] напомнил мне о дорогих сердцу местах, где меня нет: узорами обоев, чашкой в горошек, паутиной на окне, старым буфетом и потемневшим деревом комнат.

Я завязываю узелки на память, оставляя внутри них «фрагмент» своих воспоминаний: тот кусочек обоев, этот цветок, случайную щепку или свой личный текст.

Завязанные узелки преображаются котомкой и в ней можно сохранить образ эпохи или человека. Они преображаются птицами, спокойно парящими или готовыми разлететься за пределы дачи.

В размышлениях о воспоминаниях я стараюсь не забывать главное: запомненное отличается от реальности, сердцевина её спрятана и защищена узелком. Наша же память – белые пятна. И в этот момент ноша становится легка...»

Рябушинские стали для автора отправной точкой в работе над проектом, в котором Ольга Ковлакова опиралась на парадоксальность купеческой натуры. Кажется, в них сошлись две несопоставимых краски – дух консервативного старообрядца и лояльного мецената, покровителя искусств и мизантропа. Этот удивительный контраст художница показывает через личные вещи и собственное внедрение в пространство дачи Рябушинских.

«Я консервирую момент соединения пространства и наполнения дома с моими личными вещами. Затем наблюдаю за результатом – конфликтами и согласием – через объектив. Мне очень важно принять это место, где я чувствую себя чужой, через ритуальное «разбрасывание» своих бытовых предметов я примиряюсь с пространством, начинаю чувствовать его отклик. Мои вещи выглядят очень органично в доме и через эту естественность я начинаю тоже быть здесь. Остается один вопрос – насколько быстро я захочу забрать свои вещи, вынуть их из поля художественного высказывания обратно в свой быт».

Полина Мокрова самая молодая художница резиденции и она максимально точно выражает идею этого сезона о ценности процесса. Описание работ можно будет узнать только из уст её самой и только на вернисаже, что в полной мере фиксирует понятия «ситуация», «контекст» и «момент» – столь важные для нашего проекта.

Работа «Маптяь» – первый опыт Александра Иванова в роли художника. С помощью игры, а на самом деле, авторского высказывания, он хочет поделиться своим переживанием, историей жизни и историей находок. 

Название фиксирует элемент случайности, которая может произойти с игроками. Правила этой игры просты: найти в «песочнице» стекляшки и сложить из них слово «память».

Некоторое время назад Александр стал восстанавливать память разрушенного завода «Красный май», совершая регулярные экспедиции в руинированное здание и отыскивая фрагменты стеклянных изделий, затерянных в мусоре под следами времени. Главным удивлением стала, конечно, радость от находок, которой он и хочет поделиться со зрителем. 

Через игру художник предлагает попробовать прочувствовать радость от своих «стекляшек», поперебирать артефакты и сложить из них главное слово, которое вдохновляет. В этом акте Александр обнаруживает себя самого – он, кусочек за кусочком,

сохраняет память о заводе.

Работа «Берегиня» – фрагмент большой серии объектов, посвященных новому прочтению традиционных художественных практик. Илья Фролов исследует формальные признаки феминных образов, принятые в народном искусстве в орнаментах, как правило, в вышивке. Привнося в них объем он делает эти изображения публичными, забирает у них ритуальность, свойственную традиционным женским ремеслам, но стремится сохранить качество оберега.

Метод, к которому обращается художник, похож на приемы апсайкла, когда отработанное сырье (для отливок Илья Фролов использует одноразовую упаковку) помогает создать что-то многократно более ценное. Так, через актуальные приемы художник консервирует образ и идею, сокрытую в традиционном

искусстве. В этом внимании к использованию и потреблению заключена важная мысль о внимании к своей повседневности, которую обычно большая история сохранить не в силах.

Мари Сокол остаётся верной себе и в работе «Неизвестный человек» продолжает исследование персонажа в пространствах и времени. Её герой анонимен и иногда лишен примет времени. Чаще он становится архивом, «запоминая» отдельные вещи и их провенансы. Бег по лестнице в работе Мари Сокол сопоставим с процессом консервации – путь с устремленным вперед и вверх взглядом, постепенное и осторожное восхождение к цели. Однако человек в этом «беге» почти всегда остаётся без лица, гораздо важнее его имени оказывается вещь, которую следует

сохранить.

«В проекте «Раз-Два-Три-Четыре-Пять» я предлагаю сыграть в простую детскую игру – поменяться одеждой. Черное платье Zara – моё сокровище, вещь, которой у меня больше нет. Я не могу его носить, я не могу его выкинуть, я не смогу купить точно такое же, но я могу дать поносить его подружке.

Текст на платье – термины, заимствованные художниками из теории военного дела и политики. Но они такие удобные для описания художественных практик, что я законсервировала бы их в другом языке – нашем, артистическом. Для этого я выбрала формат мерча – один из способов рекламировать важное в

современном мире.

На вернисаже моя подружка поносит моё платье «ТКХИ», будет рекламировать дружбу между авторами и диалоги в пространствах».